Немного мистики, секса и жести!

[Nika]

БОЙТАТА. КОЛЬЦО ПЯТОЕ

Пятое Кольцо – борьба обнаженными насмерть на выбывание. Победившему – Золотой Венец Стража.

По велению Властительницы Томирис поединки Пятого Кольца шли не подряд, а с большими перерывами, для того, чтобы победители успели прийти в себя, а зрители – обдумать и сделать ставки, возросшие к этому времени до небесных высот. Правда, Ритта, удачливая воительница из далекого Тагара, полагала, что хитрая Томирис таким образом специально раскаляет атмосферу знаменитого состязания… Ведь известно, что предвкушение удовольствия подчас слаще самого удовольствия! Но рассудительная 33-летняя женщина держала язык за зубами. Ее юная подруга Аталида выбыла из состязаний, но была очень довольна: мало того, что небогатая дочь овцевода обрела отличное оружие и кругленькую сумму денег, но и к тому же показала себя, прославилась! Кроме утоленного самолюбия (хотя и дорогой ценой!) Аталида получила лестное приглашение в ватагу Черной Медузы, грозной Дочери Моря, наводившей ужас на все побережье Понта… Ритта была не в восторге от этой идеи – за кораблями Дочерей Моря не охотились только самые трусливые, к тому же, нравы у пираток царили более чем дикие. Но юная девушка так загорелась романтикой морских набегов, так возжаждала новых подвигов и сокровищ, что отговорить ее было невозможно! С тяжелым сердцем Ритта расцеловала свою попутчицу и пожелала ей удачи. И на закате смотрела, как девушка удаляется прочь от стен Бойтаты в компании Остроги, одноглазой эмиссарши Дочерей Моря, исподволь следившей за фаворитами Турнира.

В тот же вечер с Риттой произошло нечто весьма необычное.

Не находя себе места, она одела расшитый полупрозрачный гиматий, золоченые сандалики, и спустилась в залу, где развлекались участники Турнира. Там было жарко и немного душно, зато от щедрот Томирис кисловатое местное вино лилось рекой, а угощений хотя и не стало больше, зато уменьшило число пирующих. Среди них выделялась Ирина. Стройная и длинноногая, эта гордая 28-летняя фракийка почти не отягощала одеждами свое гибкое тело. Только бедра молодой женщины прикрывали богатые жемчужные нити, а упругие грудки – кусочки драгоценной ткани. Распустив на плечи роскошные каштановые кудри, Ирина беседовала за кувшином вина с лаконцем Проклом, вербовавшим наемников куда-то на задворки Малой Азии… «Набивает себе цену!» - безошибочно определила Ритта, едва увидев задранный носик Ирины и надменное выражение ее лица… Она не ошиблась – приблизившись, тагарка услышала реплики: «Таких денег у тебя просто нет» и «Золотой Венец мне больше по душе». На другом конце стола сидели в обнимку две самые удачливые амазонки, Синтия и Охри. Вместе они смотрелись контрастно. Гибкая, гладкая, словно светящаяся изнутри Синтия, все время улыбающаяся, кокетливо стреляющая зелеными глазами, ежеминутно поправляющая золотистые локоны… И суровая остролицая Охри, строгая и сухопарая, с маленькой грудью, узкими бедрами и совсем мальчишечьей шапочкой едва прибранных светлых волос…Синтия обнимала соплеменницу за плечо и, судя по заливистому хохоту, пыталась развеселить.

На самом дальнем конце стола сидел мужчина. Ритта видела несколько боев с его участием – это был Дитану, воин загадочной и древней страны Угарит. Он странно дрался и странно побеждал. Не произносил ни слова, не издавал ни единого возгласа. Почти не двигался – делал на вид бессвязные шаги и пассы… Но непонятно как в безоружной схватке Кольца Первого его противница, скуластая дакийка Танчо, оказалась поверженной на траву с отбитыми внутренностями и лопнувшими паховыми жилами; в Кольце Втором нож Дитану будто бы сам собой впился в выбритый до блеска пах латинки Порсии, В Третьем Кольце угаритец без видимых усилий пробил мечом поддых высоченной Андари, местной уроженке, а копье его в последнем поединке будто бы ожило и без помощи воина вошло в сердце Хрисиппы, юной фиванки со статью храмовой танцовщицы…. Тогда Ритте каждый раз думалось: «Неужели правду говорят, что в Угарите все, от мала до велика – мощные колдуны?»

Теперь Дитану сидел здесь, за столом. Перед ним ничего не было – ни кубка, ни тарелки. Смуглый и большеглазый, Дитану задумчиво вертел в пальцах странный серебрянный стебелек с цепочкой и шариком из мутного камня. На нем была простая длинная рубаха с прямым воротом. Голова Дитану казалась непропорционально большой – видимо, из-за искривленного мясистого носа и выбритого черепа, посреди которого оставался все-таки гребень курчавых волос. Большие губы Дитану что-то неслышно пришептывали…Вдруг он поднял глаза – и посмотрел в глаза Ритте. Воин ничего не сказал. Но тагарка, как завороженная, пошла к нему вдоль всего стола. Когда женщина приблизилась, Дитану протянул к ней руку и мягко, тихо сказал, коверкая слова:

- Я Дитану, Ритта ты. Оба высоки в бою. Ты иди со мной, сегодня вместе мы.

Эта непонятная песня полушепотом обозначала весьма откровенное предложение. В подобных случаях Ритта либо отшучивалась, либо резко пинала между ног, либо обрушивала на голову горе-ухажера подходящий тяжелый предмет. Но сейчас…Сейчас она протянула мужчине свою руку. И покорно кивнула, сглатывая горячую слюну.

Что было потом, Ритта помнила смутно, отрывками. Гостевые покои Дитану больше походили на склеп, в углу стояли какие-то грубо обтесанные статуэтки, а на огромном ложе лежала охапка шкур…На которых она почему то сразу очутилась, да еще и без одежды. Дитану тоже непонятно как предстал пред тагаркой уже обнаженным. В память Ритты врезался чуть выпирающий живот мужчины, твердый, как валун в лесу. А потом нечто еще более твердое вошло в ее плоть, заставив дергаться, извиваться, царапать мускулистую спину ногтями, ходить ходуном, вскидывать вверх ноги, чаще, чаще,чаще…И, улетая в невероятное блаженство, Ритта как бы со стороны слышала свой исступленный стон: «Еще! Еще! Ма-ааа-амочки, о-ооой…»

Она проснулась в своей опочивальне. Пощупала себя руками, прежде всего внизу. Опыт зрелой женщины говорил ей, что все это не к добру… После такой встречи там должно ныть, тянуть, отдавать в живот и в грудь…А ведь сегодня ей явно было суждено идти на Арену… Но вот же диво! Тонкое, смуглокожее тело женщины не только не испытывало дискомфорта, но и было свежо, как после утреннего купания в горном ручье… И внизу, наоборот, было так хорошо, словно там цвели божественные цветы! И маленькая, плосковатая грудь Ритты ей самой показалась более упругой и смотрящей уже не вниз, а вперед…И ноги были готовы бежать стадию за стадией, и живот был звонок, как бронзовое блюдо, и, главное, душа напевала и радовалась так, словно Ритта проснулась в день своего рождения и, прихорашиваясь, ждала гостей с приветами и подарками…

…Но гостей не было. Зато на краю своего ложа тагарка увидела глиняную табличку.
На ней местными буквами читалась короткая надпись:

ПЕРВЫЙ БОЙ КОЛЬЦА ПЯТОГО. ПО ВОЛЕ БОГОВ И ВО СЛАВУ ВЛАСТИТЕЛЬНИЦЫ ТОМИРИС ПЕРВЫМИ СРАЖАЮТСЯ РИТТА, 33 ВЕСЕН, СВОБОДНАЯ ЖЕНЩИНА ТАГАРА И ДИТАНУ, МУЖЕСТВЕННЫЙ ВОИН УГАРИТА, 26 ВЕСЕН ПРОЖИВШИЙ. ДА ПРЕБУДЕТ МИЛОСТЬ БОГОВ С ДОСТОЙНЕЙШИМ!

Утреннее солнце заливало арену лучами света, и трава, местами уже вытоптанная, местами залитая темно-бурым, светилась сегодня ярко-изумрудным цветом. В такой день, когда, казалась, вся природа радуется жизни, особенно не хотелось проигрывать бой. Ритта вышла на арену в радостно-возбужденном настрое – после вчерашнего приключения в ней буквально все пело. Как никогда, Рита была готова к бою – каждый ее мускул, каждое сочленение было налито силой и подвижностью. Ее руки и ноги были словно на шарнирах – воительнице казалось, что ее тело сейчас способно сражаться само по себе, без особых приказов рассудка. Надо же – стоило лишь полностью, до последней капли, удовлетворить зов плоти, как эта самая плоть начинает служить намного лучше…
Именно в таком настроении вышла Рита на арену… где уже ждал ее, спокойно сложив руки на груди, угаритский воин.
- Я обещаю тебя не убивать, - смеясь, сказала Ритта, - но вот место на этой Арене тебе придется уступить мне.
- Лучше сдайся сразу, - парировал, улыбаясь, Дитану, - мне тоже нет особого удовольствия в твоей смерти… Однако и сомневаться в моей победе тебе не стоит.
Ритта лишь улыбнулась в ответ на подобные речи.
Тагарка пребывала в таком расположении духа (да и тела), что могла практически мгновенно заметить и блокировать любой удар противника – да и нанести собственный удар она могла так, что вместо движения зрители увидели бы лишь размазанный контур. Именно на это она и сделала ставку – ее противник смотрелся в предыдущих своих боях довольно медлительным борцом, а не быстрым бойцом. Хотя его более чем странные приемы…
Оба соперника приняли боевую стойку: Ритта сделала это с кошачьей грацией, так, что литые ее мышцы перекатились твердыми буграми под загорелой кожей; Дитану же просто лениво сложил на груди руки – как будто готовился не к бою, а к длительному ожиданию чего-то. Ноги угаритский воин при этом расставил на ширину плеч, так что ничем не прикрытый его половой орган сейчас представлял открытую мишень… Слишком открытую, чтобы не быть ловушкой.
Ритта сделала шаг вперед… Но что это? Резкая, внезапная боль пронзила ее икроножную мышцу, лишь стоило тагарке поставить пальцы на землю! С болевым вскриком Ритта отдернула ногу назад. Дитану лишь издевательски осклабился. Ритта снова попыталась перейти в атаку, шагнув вперед другой ногой – но угаритянин попросту выставил обе руки перед собой, и… и внезапно воительница поняла весь смысл произошедшего вчера. Каскад ловушек… Вместо того, чтобы, как секунду назад, полностью и с удовольствием повиноваться своей хозяйке, все мышцы тела вдруг вышли из-под контроля – ноги свело неожиданной судорогой, а мышцы туловиша, полностью расслабившись, заставили торс воительницы наклониться вперед.
- Ну вот, - улыбнулся Дитану, - я же предлагал сдаться… А теперь – извини! Буду побеждать, как могу…
С этими словами Дитану подошел в упор к Ритте, взял ее за лицо ладонью и толкнул вверх-от себя, так что Ритта шлепнулась на спину. Угаритский боец несильно пнул ее пальцами ноги между половыми губками, и Ритта со стоном потянула туда руки. Затем Дитану взял обе лодыжки Ритты и поднял их вверх, поставив при этом свою ногу на лобок воительницы. Ритта по-прежнему ничего не могла сделать – мышцы ей не подчинялись. Угаритский воин нажал ногой на нежнейшее местечко Ритты, одновременно поднимая вверх ее ноги. Боль пронзила низ живота женщины, и тагарка со сдавленным стоном пустила первые слезы...
Однако Дитану, расставляя столь хитрую ловушку, не учел одного. Сейчас он явно наслаждался сложившейся ситуацией, справедливо полагая, что боевое противостояние закончилось, и его соперница полностью в его власти. Угаритянин не тратил зря силы, он просто и методично надавливал на лобок Ритты, вынуждая ее признать свое унизительное поражение. Но он забыл о простой вещи… Боль – это не только стимул сдаться, но и стимул действовать. Видимо, Дитану слишком уж понадеялся на свое искусство. Когда боль, распространяясь по нервам, пронзила Риту – к ней вернулся контроль за собственным телом. Правда, осознала это женщина не сразу, а лишь тогда, когда ее соперник, желая показать публике свое полное превосходство, отпустил одну ногу тагарки и небрежно-ленивым жестом вытер пот со лба. В этот момент Ритта вдруг осознала, что… что ее собственная нога, отпущенная Дитану, снова полностью в ее власти! Не теряя ни секунды, тагарка резко согнула колено и распрямила ногу, целясь в низ живота соперника. Поймала на выдохе, да еще и в ситуации, когда сам Дитану никак не ожидал такого удара! Его глаза комично округлились, он судорожно схватился за низ живота и начал немного сгибаться… И тут снова пропустил удар – на этот раз пальчики Ритты врезались в его мошонку, плюща и сминая яички незадачливого боевого мага. Дитану совсем потерял контроль над собой, схватился за яички и с глухим стоном завалился набок, пуская изо рта тонкую струйку слюны. Судя по тому, как вздулись мышцы его бедер, у угаритянина был болевой шок, вогнавший его в то состояние, в каком пребывала минуту назад Ритта.
«Как видишь, не только ты можешь», - поднимаясь с земли, произнесла тагарка. Гнев переполнял ее – иначе, как подлостью, метод Дитану назвать было нельзя, и его не прощало даже то, что он реально смог доставить Рите удовольствие прошлым вечером! После пары нанесенных ударов по почкам, впрочем, Ритта остановила избиение беспомощного противника, и в триумфальном жесте поставила ногу на его лицо. Все-таки между ними было что-то кроме соперничества и ярости, что-то было…

*****************************************************************************
После этого кошмарного поединка Ритта долго не появлялась на стенах Арены. Долго в ее легком теле не могла утихнуть боль от разрушительных и беспощадных приемов Дитану. Да и магические воздействия, которыми злоупотребил ее коварный любовник, тоже давали о себе знать ломотой в ногах и тянущими ощущениями в груди и пояснице…Поэтому два дня истерзанная тагарка просто отлеживалась в своих покоях, а потом стала совершать небольшие прогулки по безрадостным степям, окружающим твердыню Бойтаты. Наблюдения за зверями и птицами, купания в мутных речках постепенно возвращали Ритте силы и радость жизни. О том же, что происходило на Турнире, ей каждый вечер рассказывала подруга и соплеменница Машика. Она тоже поправляла здоровье после расправы, которую еще во Втором Кольце учинил над ней сабинянин Папилл, к тому же, несмотря на поражение, молодая блондинка получила несколько предложений от военных предводителей и вела с ними долгие, хитроумные переговоры.

Правда, рассказы подруги не прибавляли Ритте оптимизма. За время Турнира воительнице стала импонировать молодая амазонка Охри. И хотя ее родной Тагар гораздо чаще воевал с амазонками, нежели заключал союзы, Ритте все равно нравилась эта девушка, в чем-то похожая на нее: такая же спокойная, скромная, лишенная рисовки и напускной бравады…К тому же, и внешне похожая – невысокая, легко сложенная, хорошо тренированная и впридачу любящая короткие стрижки. Но жребий свел легконогую амазонку с фракийской воительницей Ириной, славной не только длинными, как дорога в гору, ногами и пышными волосами, но и запредельной жестокостью в схватках… Сглатывая слюну и отводя от подруги глаза, Машика рассказала со всеми подробностями про их поединок. Естественно, обе девушки вышли на Арену обнаженными под рукоплескания и возгласы публики. Едва они сблизились, Ирина начала осыпать соперницу грязнейшими оскорблениями и угрозами, но разозлить или обидеть Охри ей не удалось. Грациозные девушки, словно сговорившись, не стали кружить и пританцовывать, а синхронно пошли на сближение. Более рослая Ирина попыталась кулаками пробить маленькую приплюснутую грудь Охри, но нарвалась на хлесткий, резкий пинок в живот, в область пупка. «Я думала, что Охри возьмет верх! – вздохнула Машика, - и ведь поначалу к этому все и шло!» Ирина славилась своей звериной стойкостью, но попадание в нервное сплетение заставило ее застонать и переломиться вперед. Амазонка вцепилась обеими руками в пышный хвост кудрей фракийки, пригнула ее голову вперед…Казалось, что Ирине приходит конец! Удар коленом под челюсть – и заносчивая красавица рухнет на траву Арены…

… Но не тут-то было! Со слов Машики, длинноногая Ирина проявила удивительное хладнокровие. Имея в запасе какое-то неуловимое мгновение, она не стала хватать амазонку за руки, рвущие ее волосы в клочья, или пытаться вырваться иным способом. Напротив, Ирина сама нырнула вперед – и пропустив руку между узких бедер Охри, сцепила кисти в замок за ее махонькими ягодицами. Амазонка ахнула, давление в интимное место смутило ее. Правда, девушка все равно ударила соперницу согнутым коленом, но удар лишь скользом прошел по смуглому животу фракийки. Та же в полной мере использовала силу своих длинных ног и гибкой, темнокожей спины. Исторгнув низкий, гортанный вопль, Ирина распрямилась – и подняла в воздух легонькую Охри, которая машинально продолжала цепляться за ее волосы…Машика видела перекошенное болью, по-детски растерянное лицо амазонки, враз лишившееся обычного строго-сосредоточенного выражения…Прием Ирины был сколь артистичен, столь и жесток – противница причиняла себе боль, острую и унизительную, собственным же весом! Ирина же воспрянула, на ее полноватых, капризных губах даже появилась улыбка. Еще раз пружинисто сыграв бедрами, фракийка забросила тело Охри себе на плечо, отчего амазонка ощутила давление на живот и стала задыхаться…Провернув ее в воздухе несколько раз, словно лопасти флюгера, Ирина швырнула соперницу наземь, вызвав взрыв восторга на трибунах. В сжатых намертво кулачках поверженной девушки Машика увидела клочки кудрей фракийки – амазонка держала ее волосы до последней возможности…

Словно кукла, тело Охри прокатилось по траве и замерло…Но всего лишь на миг! Машика поразилась стойкости маленькой амазонки. С перекошенным лицом, с остановившимся взором Охри попыталась оторвать грудь от земли, упираясь локтями и коленями…О Небо, - воскликнула подруга Ритты, - лучше бы она этого не делала! Потому что Ирина имела возможность чуть разбежаться и нанести чудовищной силы пинок под приподнявшийся над травой живот Охри, чуть провисший вниз… Когда Машика рассказывала об этом, она сама чуть-чуть не проронила слезу. Потому что потом все было ужасно! Подлетев на локоть вверх, Охри с утробным стоном скрючилась на боку, уже не способная ни сопротивляться, ни даже защищать свое сокрушенное атаками тело… Машика услышала хриплое, грубое рокотанье Ирины: «Мерзкая тварь, жилистая бледная немочь! Сейчас ты получишь все, что заслужила!». Явно мстя за начало схватки, Ирина наклонилась к амазонке, запустила пальцы в ее короткие кудри и несколько раз изо всей силы ударила головой оземь. Оглушенная, Охри обмякла и закатила глаза под веки. Безудержная фракийка потащила ее за волосы к той стене Арены, на которой возвышался балдахин Властительницы Томирис. Но не дотащила – совсем короткая прическа девушки помешала этому. Брезгливо стряхнув с пальцев светло-русые кудри амазонки, Ирина воскликнула: «О Томирис Великолепная! Эта мелкая сучка настолько ничтожна, что ее даже не бросишь к твоему престолу, как полагалось бы! Тогда смотри, о Властительница, что я сделаю с ней!»

Машика грустно покачала перед Риттой своей аккуратной шапочкой волос…Молодая тагарка в глубине надеялась, что Томирис остановит избиение беззащитной и просто объявит победу Ирины. Но Властительница не двигалась и не издавала ни звука, лишь пятна румянца проступили на ее горделивом лице. Ирина же, поигрывая мышцами бедер и потряхивая круглыми грудками, разложила податливую, как воск, Охри на спине. Руки амазонки она разложила вбок, превращая тело соперницы в букву Т. Ноги узкобедрой амазонки она тоже растянула во всю длину, зачем-то скрестив лодыжки – видимо, у фракийцев это считалось особо унизительным…А потом… Потом, несколько раз весело, по-козлиному, подпрыгнув, Ирина с веселым, по-детски жизнерадостным криком обеими пятками сверху обрушилась на открытый живот Охри! Это был не просто подлый прием – прыжок на живот побежденной – которого брезговали и амазонки, и тагарки, и даже дикие скифянки. Это был прием убийственный – от него лопаются внутренности, не оставляя никакого шанса на спасение. Когда Ирина сделала это, вся публика молчала, как пораженная молнией. Машика услышала только тихие, шелестящие шлепки ладоней.

Это Томирис лениво аплодировала Ирине.